Тили-тили тесто, сбежавшая невеста

Рассказ из цикла "Сказки жизни"

Оля смотрела в окно мчащейся электрички. За окном мелькали деревья и столбы.

Она сбежала от него, вернее от себя.

Олег, так звали её молодого человека, сделал ей предложение. Она не могла понять, что происходит в жизни, в отношениях. Олег был не первый её парень. Их было трое до него.

3 претендента на её руку и сердце. Каждый был ей дорог по-своему, с каждым было хорошо. Но как только дело доходило до предложения стать женой, у неё пропадал всякий интерес к отношениям и к этому мужчине.

Олег был особенный. К нему она питала другие чувства. Они были ярче и глубже. Они никак не предполагала, что ситуация не повторится.

Ей было больно, обидно и страшно. Она не понимала, что происходит, почему так? Чем её так пугает семейная жизнь?

Хотя они жили вместе уже два года и совместная жизнь её устраивала. Даже общий быт, который, как говорят, не одну семью разрушил, её не напрягал, а даже наоборот. Ей нравилось готовить, и она всегда находила в интернете что-то новенькое. Он тоже периодически радовал её своими кулинарными изысками. Бывало они готовили что-то вместе. Они вместе ходили за продуктами и это ей тоже нравилось. Они вместе делали уборку в квартире, превращая это в интереснейшее действо.

Она не хотела ничего менять. Они планировали детей, и она была счастлива.

И тут…

Его предложение застало её врасплох. Не то чтобы она не предполагала, что такое возможно, она просто не думала об этом.

А сейчас – сейчас думает. И пытается найти ответ:

-Почему так?

— Что со мной не так?

Она ехала, как говориться, куда глаза глядят.  Вернее, она запрыгнула в первую электричку. Оказалось, что на этой электричке она всегда ездила к бабушке.

Объявили знакомую станцию и она, по привычке, вышла на перрон. А может не по привычке. Она не знала. Просто делала то, что делалось.

И ей реально захотелось увидеть бабушку.

Был солнечный летний день. Она вдохнула насыщенный аромат разнотравья и полевых цветов, и ей стало легче и радостней.

Она медленно побрела по знакомой тропинке, любуясь красотами окрестностей, порхающими бабочками, слушая пенье птиц и стрекотанье цикад, и наслаждаясь пьянящим ароматом. Она даже отвлеклась от своих дум.

Добредя до бабушкиного дома, она остановилась у цветущего палисадника.  Яркие мохнатые пионы радовали глаз и нежный сладкий аромат стоял вокруг. Она дышала полной грудью и наслаждалась этим.

— Олюшка, привет! – раздался со спины мягкий и родной бабушкин голос.

— Привет, бабуль!  — Оля обернулась и обняла бабушку.

— Пойдем в дом, чего стоишь тут?

— Любуюсь и наслаждаюсь запахом. Бабушка, тут так хорошо! – прижимаясь к бабушке сильнее, сказала Оля.

— Да, тут хорошо. Если и есть рай на Земле, то он тут! – с доброй улыбкой сказала бабушка.

Она встала рядом, оперевшись на калитку. Это была обычная деревенская женщина, лет 65, с очень добрыми глазами и её улыбчивость запечатлелась морщинками вокруг глаз. Русые с проседью волосы были собраны в пучок, только несколько непослушных волнистых прядей спускались на висках.

Она стояла молча, как будто чувствовала, что Оля не хочет говорить.

Прибежала кошка и стала громко мурлыкать и тереться Оле об ноги.

— Привет, Мурка! Я тоже скучала, — беря кошку на руки, сказала Оля. От этого Мурка замурчала ещё громче, подставляя мордочку Олиным поглаживаниям.

— Да, бабуль, пойдем в дом! – неожиданно сказала Оля.

— Пойдем, пора обедать! Вон Мурка тоже зовет! – улыбнулась бабушка, поднимаясь на крыльцо.

Она нагрела щей и поставила пироги.

Оля уплетала щи и приговаривала:

— Как вкусно, бабушка, как в детстве! И пироги напекла!

Бабушка только улыбалась в ответ.

— Как ты тут, бабуль?

— Да все хорошо! Много ль нам с Муркой надо? – наливая чай, ответила бабушка. – Ты то как?

— Я? Да, даже не знаю! Вот скажи, бабуль, что со мной не так? – вдруг выпалила Оля и вопросительно посмотрела на бабушку.

— С тобой всё так, дорогая моя! Что у тебя случилось? – спросила бабушка и внимательно посмотрела на внучку.

— Мне Олег предложение сделал. – грустно сказала Оля.

— Так радоваться надо! – выдохнула бабушка.

— Надо, хочу, а не могу! Хочется бежать от него, от этого дурацкого предложения, от того, что теперь должно как-то все поменяться. А я не хочу. Я хочу жить с ним и дальше, как раньше, родить детей и радоваться. А что теперь? Он — жених, а не тот родной мне человек, которым был до этого. Слово то какое дурацкое «жених»! «Тили-тили тесто, жених и невеста!» — дразнясь съехидничала внучка.

Бабушка с любовью и пониманием слушала её и смотрела куда вдаль. 

– Бабушка, может я какая заговоренная, проклятье какое на мне или порча? Почему я так от свадьбы шарахаюсь? – с нешуточной опаской спросила Оля.

Бабушка перевела на неё взгляд и спросила:

— А помнишь Ванюшку соседского? Его тоже родители на лето привозили сюда. Вы с ним очень дружили, не разлей вода были.

— Какой еще Ванюшка? Причем здесь какой-то Ванюшка? Не помню. А что?

— Ванюшка – бабы Мани внук. Да, тебе и пяти лет не было, забыла. Он-то постарше на годок. Да, какой он теперь Ванюшка, Иван Васильевич! Приезжал недавно. Солидный стал, при хорошей должности, на дорогой машине. Ко мне заходил, про тебя спрашивал. Рассказывал, что женился, дочку Олюшкой назвали.

— И что? Я рада за него, конечно. Но он то здесь при чем? – сдерживая раздражение ответила Оля.

— Может и ни причём, а может причём! Напомнил он мне случай один интересный.

— Какой случай, баб? – непонимающе интересовалась внучка.

— Случай? Да как-то гуляли вы с ним по деревне, как обычно за ручку держались. Вам никто больше не нужен был, вы вдвоем всегда играли. А если где с ребятами, так он тебя оберегал, защищал всегда, даже со старшими мальчишками из-за тебя дрался. И тут Васька тети Танин, хулиганом был знатным, заводилой был, ему уж лет 10 было тогда, на девчонок поглядывал. Так вот, подговорил он ребятишек караулили они вас. Окружили они со всех сторон, взявшись за руки, и давай во всю мочь орать «Тили-тили тесто, жених и невеста! Тили-тили тесто, жених и невеста!» и хороводом бегали, не выпускали вас из этого круга. Ты с перепугу плакать начала, а Ваня растерялся, но руку твою не отпускал. Пытался через них прорваться – не получилось – не пропускали они. Попытался тебя успокоить, утешить. А Васька еще придумал, начал кричать: «Целуйтесь давайте, целуйтесь!». Все опять подхватили.

Бабушка обняла всхлипывающую Олю, дала ей платок и продолжила:

— А Ванюшка понял, кто заводила и ему стал кричать: «- Выходи драться! Одни на один! – Слабо что ли?» Понял, чем его зацепить можно, «на слабо» взял. Остановились пацаны, вышел Васька в центр круга, напротив Ванюшки, на голову выше его. И не постеснялся драться с малышом таким.

Отпустил Ваня твою руку и шепнул: «Домой беги!». Ты и побежала. Прибежала ко мне рыдаешь, дрожишь вся, слова вымолвить не можешь, только тянешь за руку с собой.

Привела меня туда, а Ваня весь в крови уже, нос разбит, но не уступает. А тот, издевается над ним, дразнит: «Ну что, жених?! Давай еще!».

Разогнала я их, Ваню еле оттащила от него, столько в нем злости было. Покалечились они оба, Ваньке, конечно больше досталось. Но и он тоже Ваське фингал поставил и губу рассек. А Васька нос разбил ему и два ребра сломал.

Но Ваня первым делом тебя успокаивать стал: «Видишь, все хорошо» — говорит. А ты все успокоиться не могла никак.

Его потом в город в больницу отвезли. Баба Маня сразу родителей вызвала, они его прямо из больницы в свой Энск и увезли.

А потом времена стали тяжелые, с деньгами плохо стало, долго не приезжали они сюда. Далеко больно. Да и ты, как-то реже и ненадолго приезжать стала: школа, лагеря разные, потом на море с родителями ездили.

А они потом приезжали пару раз, лет пять назад он тоже заходил. А тебя не было. Вы тогда где-то заграницей отдыхали.  

А сейчас у тебя прощения просил, что не защитил тогда, не уберег твою нежную душу от этой раны. Видел он, как ты испугалась сильно. Ты еще с неделю тогда во сне вздрагивала и всхлипывала.

Оля разрыдалась:

— Бабушка, я все вспомнила!

— Ты плач, дорогая, плач! Тебе ту боль выплакать надо, отпустить со слезами. – поглаживая внучку, приговаривала бабушка.

— За что же они так жестоко? – всхлипывая простонала внучка.

— Во всем и каждому свои уроки. Они так проверяли, насколько человек настоящий, сильный. Сильный внутренне, не только физически. Где-то завидовали, потому что не научили их вот так открыто с девочками дружить, как Ванюшку, а хочется. Да и не думаю я, что там злоба была – просто играли как умели. Нет в этом возрасте сострадания, понимания чужой боли. А вот желание признания, желание самоутвердиться — есть. Опять же, вот Ванюшке они показали, что сила внутренняя есть, а над физической – надо работать. Он потом в секцию бокса пошел, в соревнованиях призовые места занимал. И сказал, что благодарен им за это и Ваську, как учителя вспоминает. Потому что помогла ему и физическая сила в жизни. А вот он им показал, что физическая сила – это еще не всё. Ведь Васька потом тоже по-другому к жизни относиться стал. Он после армии в милицию пошел работать и сейчас клуб какой-то для подростков создал, там занятия ведёт.

— А мне, бабушка, какой урок? – утирая слезы спросила Оля.

— Давай вместе искать. – обнимая Олю ответила бабушка.

— Ну, мальчик меня не бросил и защищал до последнего, несмотря на то, что силы были не равны. И я поддержку мужскую по жизни чувствую. А еще, неважно кто против меня, важно кто со мной! – шмыгая носом начала внучка.

— Хорошо. – поддержала бабушка, — а ещё?

— А еще, я думаю, в тот момент и запечатлелось, что быть женихом и невестой опасно. И я боюсь последствий и бросаю их, что бы им не причинили боли и чтоб самой больно не было. Ведь я забыла Ваню и мне не было больно. И я забываю о своих чувствах сразу, я блокирую их, чтобы боли не испытывать. – подняв голову сказала Оля.

— А ты прими ту боль, ту частичку себя, которой было так нестерпимо больно, что она осталась там, и позволила тебе о ней забыть на какое-то время. А сейчас, когда ты повзрослела, стала сильней, ты сможешь её принять и тебе больше не надо будет спасать своих женихов, отказываясь от них. Представь ту маленькую испуганную Олю, представь, что обнимаешь её и посылаешь всё то, чего ей там не хватило, чего там было нужно.

– Да, сейчас я могу это сделать. – успокаиваясь сказал Оля. – Ей не хватило спокойствия, уверенности в защите. А ещё… — Оля улыбнулась — ей не хватило детской непосредственности, смекалки и игры. Ведь можно было бы сыграть в жениха и невесту, шепнуть Ване на ушко, что давай поиграем в это, и поцеловать его в щечку.  Ведь нам это было бы приятно, а у них бы не было больше повода дразнить.

— Да, внученька, ты права. Для ребенка игра — самое главное. Да и для взрослого она важна. Ведь когда взрослые перестают играть и становятся слишком серьезными, жизнь становится скучной. Жених и невеста – это персонажи ритуала – игры, которая называется «Свадьба». Эти роли временные и в них нет ничего постыдного. Да, они не для пятилетних детей, но дети всему учатся, играя. И если спокойно принял и отыграл эту игру в детстве, то во взрослой жизни будет проще.  Важно суметь их отыграть и перейти в другие роли — мужа и жены. У них другие задачи, у них больше основательности и постоянства. И в семье – они главные. А на работе – мы играем роли начальников и подчиненных. Главное, не перепутать местами, и нужную роль играть в нужном месте. Играть разные роли, по обстоятельствам, – это не обман, не отказ от себя, это нормально, это правильно. – одобрительно улыбалась бабушка.

— Наверное, называться невестой было раньше боязно, потому что жених мог передумать и тогда было почему-то стыдно. Мама рассказывала, про твою сестру, тетю Валю, которую посватали, а замуж не взяли. — задумчиво сказала Оля.

— Да, было такое. Но это её жизнь, её опыт. Тебе-то зачем его повторять. Наслаждайся своим. – посмеялась бабуля. – Как там та маленькая Олюшка?

— Ой, ей уже хорошо. Она вошла в роль и так всех завела, что хоровод стал радостным. Они там еще и песни поют. И Ваня смеется, а Васька стал главным церемонимейстером. – смеясь ответила внучка.

— Ну вот и отлично. Иди умойся и попей водички ключевой — я с утра на родник ходила. А потом пойдем в реку искупаемся. Солнце уже к закату клонит, нам в самый раз будет.

Бабушка взяла глиняный кувшин, полотенце и полила Оле на руки. И пока она утиралась, налила в стакан чистейшей, как слеза, воды.

Оля взяла стакан и медленно, наслаждаясь каждым глотком и светом внутри стакана, выпила воду до дна.

А потом они пошли на речку.

Солнце уже садилось. Над водой летали стрекозы, треща своими прозрачными перламутровыми крыльями. Ветерок потрёпывал ветки ивы, спускающиеся прямо до воды. Где-то в её недрах щебетали птицы. На мерцающей ряби воды, в солнечных бликах играли хвостами рыбы, пуская круги по воде.

— Баб, а ведь правда легче стало. Ну жених, ну невеста – чего такого-то? Я уже знаю, какое платье я хочу!!! – щебетала Оля, выходя их воды. — Спасибо тебе!

Бабушка довольно улыбалась.

(c) Галина Суслина