Проблема сознания в психологии и философии: кто управляет нашими мыслями?

Люди иногда думают, что у них есть убеждения, которых у них на самом деле нет.

Что бы вы ни думали, не факт, что это ваши мысли.

Английский учёный, философ и писатель Кит Франкиш рассказывает, как сегодня решается проблема сознания в психологии и философии, почему мы заблуждаемся относительно собственных убеждений и можем ли вообще нести ответственность за свои решения, если наши представления о собственных мыслях и поступках являются продуктом самоинтерпретации и часто ошибочны.

Как вы думаете, расовые стереотипы являются ложными? Вы уверены? Я не спрашиваю, действительно ли стереотипы являются ложными, я спрашиваю, уверены вы или нет в том, что вы уверены. Этот вопрос может показаться странным. Мы все знаем, что мы думаем, не так ли?

Большинство философов, занимающихся проблемой сознания, согласятся, считая, что у нас есть привилегированный доступ к нашим собственным мыслям, которые в значительной степени застрахованы от ошибок. Некоторые утверждают, что у нас есть «внутреннее чувство», которое контролирует сознание так же, как внешние чувства контролируют мир. Однако бывают и исключения.

Философ-бихевиорист середины 20-го века Гилберт Райл считал, что мы узнаем о нашем собственном сознании не из нашего внутреннего чувства, а наблюдая за своим собственным поведением – и что наши друзья могли бы знать наше сознание лучше, чем мы сами (отсюда шутка: два бихевиориста только что занимались сексом; после этого один поворачивается к другому и говорит: «Вам было очень хорошо, дорогой. А как мне?»). 

И современный философ Питер Каррутерс предлагает аналогичную точку зрения (хотя на других основаниях), утверждая, что наши представления о собственных мыслях и решениях являются продуктом самоинтерпретации и часто ошибочны.

Свидетельство тому можно найти в экспериментальных работах по социальной психологии.

Хорошо известно, что люди иногда думают, что у них есть убеждения, которых у них на самом деле нет.

Например, если предлагается выбор между несколькими одинаковыми элементами, люди, как правило, выбирают тот, что справа. Но когда человека спрашивают, почему он выбрал это, он начинает выдумывать причины, утверждая, что, как ему показалось, у этого предмета был приятнее цвет или он был лучшего качества.

Точно так же, если человек выполняет действие в ответ на предшествующее (а теперь забытое) внушение, он будет сочинять причину его выполнения.

Создаётся впечатление, что субъекты участвуют в бессознательной самоинтерпретации. У них нет реального объяснения своих действий (выбора правой стороны, внушения), поэтому они выводят некую вероятную причину и приписывают это себе. Они не знают, что занимаются интерпетацией, однако объясняют своё поведение, как если бы они действительно осознавали его причины.

Другие исследования подтверждают это объяснение. Например, если люди проинструктированы кивать головами во время прослушивания записи (как им сказали, чтобы протестировать наушники), они выражают больше согласия с тем, что они слышат, чем если бы их попросили трясти головами из стороны в сторону. И если от них требуют выбрать один из двух предметов, которые они ранее оценивали как в равной степени желаемые, впоследствии они говорят, что они предпочитают именно тот, что они выбрали. Опять же, по-видимому, они подсознательно интерпретируют свое собственное поведение, принимая своё кивание за индикатор согласия и свой выбор за выявленное предпочтение.

Основываясь на таких доказательствах, Каррузерс приводит весомые доводы в пользу интерпретационной точки зрения на самосознание, изложенной в его книге «Помутнение сознания» (2011). Всё начинается с утверждения, что люди (и другие приматы) имеют специальную психическую подсистему для понимания мыслей других людей, которая, основываясь на наблюдениях за поведением людей, быстро и бессознательно порождает знания о том, что другие думают и чувствуют (данные для такой «считывающей сознание» системы имеют различные источники, в том числе скорость, с которой младенцы развивают понимание людей вокруг них).

Каррузерс утверждает, что эта же система отвечает за знания о нашем собственном сознании. Люди не разрабатывают вторую, «считывающую сознание» систему, глядящую внутрь (внутреннее чувство); скорее, они развивают самопознание, направляя систему, смотрящую наружу, на себя. И так как система направлена вовне, она имеет доступ только к сенсорным каналам и должна делать свои выводы, основываясь исключительно на них.

Причина, по которой мы знаем наши собственные мысли лучше, чем мысли других, заключается лишь в том, что у нас больше сенсорных данных, которые мы можем использовать, — не только восприятие собственной речи и поведения, но и наши эмоциональные реакции, телесные чувства (боль, положение конечностей и т.д.), а также богатое разнообразие ментальных образов, в том числе устойчивый поток внутренней речи (существуют убедительные доказательства того, что ментальные образы подключают те же механизмы мозга, что и восприятие, и обрабатываются, подобно ему). Каррузерс называет это Теорией интерпретирующего сенсорного доступа (Interpretive Sensory-Access (ISA) theory; ISA), и он уверенно приводит огромный массив экспериментальных доказательств в её поддержку.

Теория ISA имеет несколько поразительных последствий. Одним из них является то, что (с некоторыми исключениями) у нас нет сознательных мыслей и мы не принимаем сознательные решения. Ибо, если бы они были, мы знали бы о них непосредственно, а не в результате интерпретации. Сознательные события, которые мы испытываем, являются разновидностями сенсорных состояний, и то, что мы принимаем за сознательные мысли и решения, на самом деле является чувственными образами — в частности, эпизодами внутренней речи. Эти образы могут выражать мысли, но они нуждаются в интерпретации.

Другое следствие состоит в том, что мы можем искренне заблуждаться по поводу наших собственных убеждений. Вернёмся к моему вопросу о расовых стереотипах. Я думаю, вы сказали, что, по вашему мнению, они являются ложными. Но если теория ISA является верной, вы не можете быть уверены, что вы думаете именно так. Исследования показывают, что люди, которые искренне говорят, что расовые стереотипы являются ложными, часто продолжают вести себя так, как будто они являются истинными, когда не обращают внимания на то, что они делают. Такое поведение обычно характеризуется как проявление скрытой склонности, которая находится в противоречии с явными убеждениями человека.

Но теория ISA предлагает более простое объяснение. Люди думают, что стереотипы являются истинными, но также уверены, что признавать это неприемлемо, поэтому и говорят об их ложности. Более того, во внутренней речи они говорят это и себе и ошибочно интерпретируют это как своё убеждение. Они являются лицемерами, но не сознательными лицемерами. Может быть, мы все являемся таковыми.

Если все наши мысли и решения бессознательны, как предполагает теория ISA, то моральным философам предстоит проделать немало работы. Ибо мы склонны думать, что люди не могут нести ответственность за свою бессознательную позицию. Принятие теории ISA не может означать отказ от ответственности, но это будет означать радикальное переосмысление этого понятия.опубликовано econet.ru

По материалам: «Whatever you think, you don’t necessarily know your own mind»/Aeon

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир! © econet