Две профессии Ирвина Ялома

Ирвин Дэвид Ялом (англ. Irvin David Yalom; 13 июня 1931, Вашингтон, США) — американский психиатр и психотерапев, доктор медицины, профессор психиатрии Стэндфордского университета; известен как автор научно-популярной и художественной литературы. Статья подготовлена по материалам живого выступления Ирвина Ялома 14 апреля 2016 года в Высшей школе экономики.

О любви к чтению с детства

Я жил в неблагополучном районе, где было опасно выходить на улицу. У моих родителей в этом бедном районе был магазинчик. И я много времени проводил в библиотеке, много читал. Я с детства любил чтение, в 15 лет благодаря этому мы познакомились в моей будущей женой - мы оба очень любили читать.

А потом я полюбил и писать. В школе мои сочинения всегда были лучшими. Думаю, что я хороший писатель. Я люблю писать.

Мемуары

Сейчас я работаю над мемуарами и много думаю о том, что было раньше в моей жизни. Может быть, это будет последняя моя книга. Я уже закончил примерно три четверти. Это будет автобиография, где я расскажу о своей жизни.

Я включаю туда все книги, написанные мной и всеми членами моей семьи, а также мои исследования, мои наблюдения. Для меня эта книга очень интересна, надеюсь, она будет интересна и для читателя.

Поскольку я пишу мемуары, я перечитываю все свои книги одну за одной. И это очень увлекательный для меня процесс – читать свои собственные произведения.

Например, книга «Мамочка и смысл жизни» - не такая популярная по сравнению с другими, но затрагивает меня гораздо глубже остальных во многих аспектах. Она начинается с истории отношений между моей мамой и мной. Я думаю, что это лучшая история жизни, которую я когда-либо читал. И это очень правдивая история.

В книге много других историй, которые переплетены, и которые очень значимы для меня. Есть история пациентки с молодым мужем, которая называется «8 продвинутых уроков в психотерапии» - о том, как научить молодого психотерапевта справляться с любыми сложными ситуациями, с которыми он может столкнуться в работе. Это очень интеллектуальный рассказ и в то же время очень агрессивный, я бы даже сказал сердитый.

Есть очень эмоциональные истории, например, про женщину, которая страдала и умерла от рака груди. В книге ее имя Пола. В литературе такого никогда не описывалось.

И еще мне очень нравится история «Проклятие венгерской кошки» - о том, как я провел очень хорошую, но очень странную терапию, потому что пациентом выступает кошка с говорящей головой. Эту историю сильно критиковали из-за того, что там объединены документальное повествование, и фикшн. Но знаете ли, некоторые фрагменты этой истории очень сильные, и я хочу, чтобы часть этого рассказа - диалог между терапевтом и говорящей кошкой - был обязательно прочитан моими сыновьями.

Недавно я перечитал книгу «Когда Ницше плакал». Когда я писал эту книгу, я много читал Ницше: его труды, его письма. И в какой-то момент я практически почувствовал его голос, я использовал его слова, его цитаты, и даже его синтаксис. Получилась очень мощная проза, похожая на прозу Ницше.

Сейчас я уже не могу так писать. Кстати, так вышло, что именно фразу Ницше я собираюсь использовать для заголовка своих мемуаров. Если мне позволят…

Последние пару недель я перечитываю книгу «Шопенгауэр как лекарство». Когда меня спрашивают, как стать хорошим психотерапевтом, какое обучение пройти, я всегда отвечаю: «Я хочу, чтобы вы прочитали эту книгу». Я ссылаюсь на определенные страницы из этой книги, потому что они выступают в качестве очень хорошей иллюстрации моего понимания «хорошего психотерапевта». Я говорю: «Будьте как Джойс (это терапевт из книги). Это пример прекрасного терапевта».

И еще одна книга, которую я написал, называется «Проблема Спинозы». Я включил в сюжет романа вымышленного персонажа – друга Спинозы, с которым они много разговаривают. Другой друг – нацист - был в реальной жизни. И есть еще несколько героев - психотерапевтов. Эта книга о Спинозе и нацистах. Великие немецкие писатели любили Спинозу. Например, у Гете всегда с собой был известный труд Спинозы «Этика». Проблема заключалась вот в чем: если евреи были такой дегенеративной нацией, почему великие немецкие и не только мыслители так их ценили? Поэтому моя книга так и называется – «Проблема Спинозы». 

В последнее время я все это перечитываю и открываю для себя заново… 

О страхе смерти

Многие люди очень сильно боятся смерти. Практически каждый человек задумывается об этом. Если вы спросите, как они относятся к смерти, все сразу откладывают телефоны и задумываются над этим. Все понимают, что жизнь конечна, и все умрут. Я думаю, что это фундаментальный страх, который другие страхи не могут «перекрыть». Преодоление страха смерти – это пробуждение к жизни. Жизнь конечна, у нас только одна жизнь, и мы хотим ее прожить наилучшим образом.

В фильме «Исцеление Ялома» я говорю одному пациенту: «Представьте себе линию, где с одной стороны точка – день вашего рождения, с другой – ваша смерть. Поставьте точку там, где, как вы думаете, вы сейчас находитесь на этой линии». Это линия жизни, которая имеет начало и конец, и она помогает задуматься о том, как стоит прожить эту жизнь.

Когда я начал писать книгу «Экзистенциальная психология», я ощутил, что вопрос смерти очень важен для психотерапии в целом. Я обратился к философии, к вопросам существования, экзистенциализма. Я изучал Сартра, Камю, Достоевского, Кафку и других. Я уже знал, что значительная часть моих работ будет посвящена смерти и думал о том, как поговорить со своими пациентами о смерти и как это использовать в психотерапии.

В конечном итоге я начал работать с пациентами, которые сталкиваются с угрозой смерти ежедневно, с теми, кто болен какой-нибудь смертельной болезнью. Это были пациенты с диагнозом «рак». И однажды один из пациентов мне сказал: «Как жаль, что мне пришлось ждать до настоящего времени, когда мое тело завоевано раком, и только сейчас я понял, как правильно жить. Я оценил жизнь с другого угла, с другой перспективы. Я понял, что жить можно было совсем по-другому».

У меня есть книга «Вглядываясь в солнце», где я пишу о том, что существует две вещи, на которые мы не можем пристально смотреть. Не можем смотреть на солнце, потому что мы сожжем глаза. И мы не можем смотреть на смерть, потому что мы таким образом разрушаем самих себя. Это действительно так. Но если мы начнем пристально вглядываться в смерть, не придем ли мы к тому, что мы как-нибудь по-новому взглянем на свою жизнь?

На эту тему имеет некоторые размышления Лев Толстой. В его рассказе «Смерть Ивана Ильича» превосходный сюжет, один из сильнейших сюжетов в литературе. Бизнесмен умирает, и единственный человек, который за ним ухаживает, - это его слуга. Он пытается помочь своему хозяину в его последние дни жизни. И происходит прозрение этого человека, он говорит сам себе: «Я так тяжело умираю, потому что я жил неправильно». Когда он жил, его жизнь не имела такого смысла, но в последние дни свои жизни на Земле, он осознал, что мучается он от того, что жил неправильно.

Я не знаю, насколько популярен в России Диккенс, но он описывает похожую историю в своей книге «Рождественская песнь». Главного героя зовут Скрудж, он жадный, очень неприятный человек. И вдруг к нему приходит дух из будущего, и Скрудж видит свою смерть, свои похороны, на которые никто к нему не приходит. Он видит такую перспективу и говорит: «Все, теперь я становлюсь другим человеком».

И Скрудж полностью меняет свою жизнь, становится более открытым, благородным, более жалостливым к людям, которые его окружали.

Когда мы думаем о смерти, мы пытаемся понять, с чем мы к ней подходим. Какова наша жизнь перед смертью. И здесь мы многому можем научиться. Мы можем много узнать о смерти, проживая нашу жизнь.

О профессии психотерапевта 

В книге «Дар психотерапии» последние две страницы посвящены вопросу, как испытывать радость и удовольствие от того, что ты являешься психотерапевтом. Нужно получать удовольствие от того, что ты помогаешь другим людям. Ты входишь в интимную жизнь других людей. И это ощущение от того, что я помогаю своим пациентам и являюсь частью их жизни, очень важно для меня и моей жизни.

Меня также занимал вопрос о том, насколько должен открываться психотерапевт перед клиентом. Стоит ли поддерживать старый фрейдистский подход, который называется «прозрачный экран»? И можно ли зайти слишком далеко, рассказывая пациенту о себе?

В книге «Лжец на кушетке» я описываю эксперимент, который провел один психотерапевт… Он задается вопросом: «Что случится, если я расскажу пациенту абсолютно все?»…

Подобный эксперимент проводил один из коллег Фрейда – Ша́ндор Фе́ренци (венгерский психоаналитик). Он гораздо больше экспериментировал с терапией, чем Фрейд, и однажды решил попробовать делать двойной анализ, обратный. Один из его пациентов был аналитиком, и первый час работы он мог анализировать своего пациента, а следующий час - его пациент анализировал бы его.

В моей книге можно прочитать, куда может зайти подобный эксперимент… «Лжец на кушетке» - это комическая книга, комедия. Недавно я ехал в машине, слушал аудиоверсию и громко смеялся в нескольких местах. Думаю, что это очень смешная книга. Кроме того, это книга, где я открываю очень много личного о себе. Читатели могут этого не знать, но все, что в этой книге описывается, - часть моей жизни: мои настоящие друзья, игра в покер, мебель, мой дом и другие детали. Все люди которые там описаны, себя узнают.

Когда я закончил эту книгу, моя жена прочитала ее и написала большими буквами на последней странице: «Есть ли еще что-то о тебе и твоих сексуальных фантазиях, о чем ты не рассказал всей Северной Америке?» В этой книге я открыл слишком многое…

Если говорить о моей модели взаимоотношений с пациентами, то пришел к тому, что людям гораздо важнее, чтобы у них был настоящий контакт с другим человеком. Нужно сердечно относиться к человеку, быть самим собой. Я всегда очень искренне выстраиваю отношения с пациентами и многое готов открыть о себе в этих взаимоотношениях. Больше, чем другие терапевты, как мне кажется. Если пациент спрашивает: «У вас есть дети? Вы женаты?», я всегда честно отвечаю на эти вопросы. Что в этом такого? Почему бы не ответить? Почему бы не выстроить эти взаимоотношения?

Но многие терапевты боятся рассказывать о себе слишком много. Они рассуждают так: «Если вы начнете отвечать на вопросы пациента о самом себе, к чему это приведет? А если пациенты начнут задавать все более и более нескромные вопросы? Начнут спрашивать, как много вы мастурбируете или что-то в этом духе…». Но пациенты этого не делают. А если кто-то об этом спросит, то терапевт может спросить: «Скажите, в чем выгода этого вопроса? Почему вы хотите поставить меня в неловкое положение?». И это лишь укрепит ваши отношения.

«Здесь и сейчас» – вот, как должны выстраиваться отношения между терапевтом и клиентом. Поэтому я всегда открыт, готов многое рассказать о себе. опубликовано econet.ru

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое потребление - мы вместе изменяем мир! © econet