РАК: болезнь или черта характера

Что такое раковая опухоль? Почему в определенный момент часть человеческого организма «сходит с ума» и начинает пожирать окружающие ее здоровые ткани? Принимая за данность, что запрограммировать человека на самоуничтожение может только его собственная психика, мы встаем перед необходимостью понять структуру личности онкологического больного, понять, где в этой структуре закодирована возможность возникновения злокачественной опухоли

Что такое раковая опухоль?

Почему в определенный момент часть человеческого организма «сходит с ума» и начинает пожирать окружающие ее здоровые ткани?

Подписывайтесь на наш аккаунт в INSTAGRAM!

Принимая за данность, что запрограммировать человека на самоуничтожение может только его собственная психика, мы встаем перед необходимостью понять структуру личности онкологического больного, понять, где в этой структуре закодирована возможность возникновения злокачественной опухоли.

В этой статье я хочу поговорить об основных психологических защитах, свойственных больным онкологией. В первую очередь, это проективная идентификация.

Расщепление

Википедия:

Проекти́вная идентифика́ция — психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. Заключается в бессознательной попытке одного человека влиять на другого таким образом, чтобы этот другой вёл себя в соответствии с бессознательной фантазией данного человека о внутреннем мире другого.

Для того, чтобы проиллюстрировать суть описанного процесса, вспомним фразу, которую часто произносил кто-то из значимых взрослых нашего детства: «С людьми надо вести себя так, как ты хочешь, чтобы они вели себя с тобой!».

Но если отвлечься от образа Родителя, произносящего эту фразу морализаторским тоном и грозящего пальцем, то можно понять, что эта защита подразумевает подсознательное стремление управлять другими людьми.

Поведение определяется не внутренними целями и склонностями человека, а непосредственно теми результатами, которые он хочет получить от окружающих.

И тут есть три варианта пути. «Я буду с тобой очень хорошим, чтобы ты был со мной очень хорошим». Я буду с тобой «ОЧЕНЬ ХОРОШИМ», чтобы ты был со мной очень плохим. Я буду с тобой очень плохим, чтобы ты был со мной «НУ ОЧЕНЬ ПЛОХИМ».

Первый путь – это просто об управлении окружающими. «Я так хочу, чтобы ты мне улыбнулся, что, так и быть, улыбнусь тебе сам». Нас больше интересуют второй и третий пути. Это уже не только об управлении людьми, это о создании определенной картины мира. Мира, функционирующего по принципу расщепления. И здесь мы вплотную подходим ко второй психологической защите, неразрывно связанной с проективной идентификацией.

Материал из Википедии — свободной энциклопедии:

Расщепле́ние Э́го (или просто расщепле́ние) — психологический процесс, относимый к механизмам психологической защиты, который можно коротко описать как мышление «в чёрно-белом цвете», иначе говоря в терминах крайностей: «хороший» или «плохой», «всемогущий» или «беспомощный» и др.

Таким образом, с помощью проективной идентификации человек создает вокруг себя черно-белый мир, потому что только в таком мире ему комфортно существовать. Потому что так удобно, так привык, потому что не умеет по-другому.  

И с какого-то момента, с точки «Х», по этому же принципу начинает функционировать его тело. Разделившись на черное и белое, на Рак и Иммунитет. И кто кого… Манипулируя окружающими людьми с помощью проективной идентификации, пациент постепенно втягивает в игру свое тело.

Такие способы психологической защиты свойственны инфантильной личности, которой по причине ранней детской травматизации, не удалось выйти на депрессивную позицию развития. Мелани Кляйн в своей теории объектных отношений описывает две позиции: параноидно-шизоидную и депрессивную.

Для параноидно-шизоидной позиции характерно расщепление, описанное мною в первой части статьи и проекции, с помощью которых хорошие или плохие качества в себе отрицаются и приписываются другим объектам, которые в результате либо идеализируются, либо вызывают страх и ненависть.

Более поздней, более зрелой и «взрослой» является депрессивная позиция, с выходом на которую появляется осознание собственной целостности и реалистичный взгляд на других людей, признание в себе и в них как хороших, так и плохих сторон, способность испытывать вину за свои агрессивные и разрушительные чувства и желания.

Выход на эту позицию развития избавляет психику от необходимости расщепления и проективной идентификации. Человек как бы «перерастает» эти психологические защиты. И его тело перестает быть шахматной доской, разделенной на черное и белое. Обретается Цельность.

Таким образом, одной из важнейших психотерапевтических задач при работе с онкологическим заболеванием является помощь пациенту в преодолении шизоидно-араноидной позиции и выход на депрессивную позицию.

Тело, как переходный объект

Наблюдая за онкологическими больными, можно заметить, что эти люди как будто «парят» над собственным телом, относятся к нему с настороженностью и легким отвращением. Оно как будто им не принадлежит.

Современные немецкие психоаналитики создали теорию, которая говорит о том, что тело психосоматического и, в частности, онкологического, больного функционирует не как часть его личности, а как переходный объект.

То есть, можно говорить о том, что заболевание формируется по аналогии с перверсной сексуальностью. Когда сексуальное возбуждение отклоняется от естественной цели (полового акта) и формируется посредством переходного объекта, которым может быть предмет (фетишизм), картинка (вуайеризм), часть тела и т. д. И переход к полноценному половому акту возможен только через отношения с переходным объектом, а с развитием перверсии может стать ненужным или невозможным.

При психосоматике переходный объект аналогичным образом используется для разрешения межличностных конфликтов. При невозможности прямого контакта в межличностном взаимодействии (когда объект слишком важен, чтобы подвергать отношения с ним опасности, непосредственно выражая негативные чувства по отношению к нему, когда объект необходим и одновременно опасен, когда понимание с его стороны представляется невозможным, когда собственные чувства воспринимаются как источник опасности отвержения – и т. д. и т. п.) в качестве переходного объекта используется собственное тело. Фактически избивается, как знаменитая японская кукла, замещающая свой прообраз – начальника.

Очевидно, что для того, чтобы такое «поведение» было возможно, контакт с собственным телом у пациента должен быть изначально нарушен.

Этот контакт должен формироваться и развиваться на первом году жизни человека, когда младенец основную часть времени проводит на руках у матери. И материнское тепло, материнская любовь, выражаемая именно в физической ласке, внимании к телесным нуждам младенца, в удовлетворении его потребностей, формируют взаимоотношения ребенка со своим телом, учат понимать и принимать его.

Ведь в первые месяцы жизни собственное «Я» младенца практически неотделимо от телесных ощущений и физических потребностей. И ощущая любовь матери к своему телу, ребенок учится любить и принимать его.

Если же физический контакт с ребенком проходит с большим напряжением для матери, если она ощущается отстраненной и холодной, жесткой, отвергающей (как в случае послеродовой депрессии или неопытности матери и ее страха перед ребенком, или если у самой матери нарушен контакт со своим телом, и это нарушение транслируется ребенку) — то будет формироваться отторжение от своего тела, привычка существовать как бы вне его.

Тело не ощущается как часть себя, оно функционирует как кукла под управлением кукловода. И, используя эту куклу, можно разыгрывать разные интересные спектакли. В том числе символизировать с ее помощью внутренние конфликты, доносить информацию о себе до безразличных к твоим нуждам близких. Ведь если всерьез заболеешь, то «они наконец увидят, они наконец попляшут».

Работа по трактовке симптомов заболевания сходна с толкованием сновидений. В своей клинической практике в процессе психоаналитической терапии онкологических заболеваний я сталкивалась с различными видами рака, с многообразием топографии первичной опухоли.

Нет двух одинаковых людей, нет одинаковых судеб, нет одинаковых опухолей. Единственное, что их объединяло — это то, что возникновение опухоли всегда в итоге можно было расшифровать как крик души, обращенный к значимому другому - «Посмотри, что ты со мной делаешь!».

Почему же один человек в такой ситуации заболевает раком, а другой, например, язвой желудка? Из теории Мелани Кляйн мы знаем о так называемых «орально-пожирательных» фантазиях младенческого периода.

С ее точки зрения, у грудных детей особенное восприятие самих себя и мира, в силу которого окружающие новорожденных объекты и они сами не ощущаются целостными, а внутреннее не отделено от внешнего.

Например, если ребенка мучает голод, он воспринимает это чувство как нападение «плохой» груди. Если младенца перекармливают, то это также воспринимается как «плохая», агрессивная, преследующая грудь. Ощущения удовольствия, комфорта, безопасности переживаются как взаимодействие с «хорошим» объектом.

И поскольку очень многое из происходящего в жизни грудного младенца связано с поглощением, питанием, то и фантазии его сосредоточены вокруг проглатывания, пожирания. И рак по сути своей есть символизация в теле именно идеи пожирания, съедания.

Конечно, важнейшей психотерапевтической задачей является трактовка, расшифровка симптома. Избавление больного от символизации проблемы на телесном уровне.

Но еще важнее, особенно в случае онкологических заболеваний, мне представляется восстановление, воссоздание контакта со своим телом. Чтобы, что называется, «неповадно было» использовать свой организм в качестве кукольного театра. Чтобы осознание смертельной опасности этой игры запустило инстинкт самосохранения, включило дремлющий иммунитет.опубликовано econet.ru. 

Татьяна Гунар

Остались вопросы — задайте их здесь

P.S. И помните, всего лишь изменяя свое сознание - мы вместе изменяем мир! © econet